27.12.2011 Один публицист из охранительского стана написал, что средний месячный доход митинговавших на проспекте Сахарова составляет 3 тыс. долл. Надо полагать, это обвинение.
Где тот публицист взял такую статистику – неизвестно. Но виноват во всем, конечно, Прохоров. Он пришел на площадь, и средний доход митингующих резко вырос.
Как бы там ни было, протестующих действительно к бедным слоям населения не отнесешь. Тогда как революционная традиция, которую мы изучали в качестве основы общественного и государственного строительства, учит нас, что восстают обычно низы. В этой системе ценностей, оперирующей негативными фильтрами отбора, требования низов по определению справедливы - надо прислушиваться. А буржуи всегда зажрались.
Но в мире нередко складываются революционные ситуации, движущей силой которых выступают вовсе не обездоленные. Или лучше сказать так: ощущение обездоленности почему-то формируется у благополучных. Что, конечно, сторонникам наших революционных канонов кажется абсурдом, лицемерием или происками Госдепа (который тремястами рублями наповал соблазнил обладателей месячного дохода в 3 тыс. долл.). Другие объяснения в революционный канон не укладываются.
И все же как благополучные стали сердитыми? На мой взгляд, этому способствовал рост частного активизма, который произошел благодаря, во-первых, интернету и, во-вторых, повышению потребительской культуры.
Соцсети – школа активизма
Социальные сети требуют от человека вовлечения. Этим соцсети отличаются от телевизора, который ничего не требует: максимум активности – выбрать кнопку телеканала. Совсем не то соцсети – там даже минимальная активность в форме like или share означает соучастие и демонстрацию личного отношения.
Вовлечение в социальных сетях становится привычкой, даже зависимостью. Хочется делиться своими новостями, фотографиями кошечек и прочими приколами. Хочется комментировать – участвовать. При этом юзер подспудно выбирает то, что может вызвать наибольший отклик – а иначе зачем?
Отбор тематики и фактуры для распространения и отклика – это медийная задача. Человек в соцсетях неизбежно становится медиа. Он включается в сетевой медиаактивизм, отбирая и поставляя своему окружению важное и интересное.
Рано или поздно медиаактивизм приводит к чудесному открытию: наилучший отклик приносят социально значимые темы. Аргументированная позиция круче няшных котиков. Дошедшие до этого уровня медиаактивисты начинают рубиться в политических дискуссиях или становятся волонтерами. До политического активизма, выходящего в офлайн, остается один шаг.
К этому шагу могут подтолкнуть случайные события: самосожжение оскорбленного торговца или неправедные выборы.
Соцсети – это школа активизма. Они отвергают пассивность мозга, пестуемую телевизором. Политическое содержание вторично. Протест возникает против различия картинок, то есть против лжи. Поэтому нет смысла упрекать митингующих в отсутствии программы. Программа есть у телевидения, у интернета ее нет. Интернет изначально импульсивен, противоречив и атомарен, как и общественное мнение. Зато активен. Консолидировать дальше – это уже работа профессиональных политиков, которые либо рекрутируются из самой среды, либо подряжаются из нафталиновых запасов, какие уж есть.
Защита прав потребителей
Потребительство обычно считают причиной духовной деградации. А в 2009 году объявили еще и одним из источников экономического кризиса.
А ведь общество потребления, помимо всего прочего, приучило к стандартам потребления, достаточно высоким. Потребитель осознал себя субъектом в правоотношениях, а не просто жертвой, как это было в Советском Союзе.
Потребительство обязательно становится школой борьбы за личные права. Пока за потребительские. Предъявлять претензии за некачественный товар научились все. Мне не нравится качество – поменяйте товар или верните деньги! Привыкли иметь права, привыкли даже качать права, когда их нарушают, - вот в чем штука.
Теперь эти же требования распространяют на сферу государственных услуг. Есть подозрение, что Дума негодная, потому что была изготовлена с нарушениями гостов. Поменяйте товар или верните голоса!
Немудрено, что движущей силой политического протеста стали наиболее состоятельные потребители. Попытки унизить протестующих упреками в высоком уровне дохода нелепы. Это просто констатация факта. Да, именно человек, научившийся современным стандартам потребления, начинает примерять эти же стандарты к власти. И обнаруживать несоответствие. Качество сервиса отстает. Где тут жалобная книга? Фэйсбук. Не реагируют? Судиться! Жаловаться! Скандалить!
Скажу ужасное. Вот ведь как выходит: если в стране уже действует хоть какой-нибудь закон о защите прав потребителей, то потребление рано или поздно делает из человека гражданина.
Власть оказывается зажата в тисках: чрезмерно обнищавший народ затеет голодные бунты, чрезмерно сытый начнет революцию сердитых и шибко грамотных. Поэтому архаичным режимам нельзя не только морить людей голодом, но и допускать рост благосостояния. А то вслед за благосостоянием растет индекс потребительской активности.
Активность частного, образованного и привередливого человека – вот враг режима, который привык оперировать трудовыми коллективами, регионами и вертикалями и нарочито пренебрежительно относится к интересам частного человека. Такой режим принципиально не согласен с сервисной сутью государства. Наоборот, он ждет сервильности от подданных. А частный человек уже созрел и вкусил уважения.
Когда в ресторане уважают, а в суде или управе – нет, когда государственные сервисы по качеству сильно отстают от коммерческих, то потребительские требования неизбежно превращаются в политические. Грамотные потребители очень быстро обнаружат, что формула «клиент всегда прав» записана также и в Конституции: «народ – источник власти».
Чрезмерные надежды
А все тлетворное влияние Запада. Переняли у него и потребительскую модель, и интернет-технологии. Но нельзя допустить в общество интернет и стандарты потребления и не допускать при этом современные политические стандарты – бабахнет. Наверное, в этом кроются причины и арабских революций, и бунта лондонских окраин. Российские события надо сравнивать с ними, а не с Майданом, где изначально была политическая борьба. У нас всему причиной послужил разрыв между возникшим вдруг частным самомнением и государственными возможностями его удовлетворять.
Благодаря все тем же учебникам, привившим уважение к революционному движению как источнику государственности, в России очень крепка имплантированная память о политической культуре масс. Поэтому даже противники этого исторического подхода ждут от массового движения какого-то политического конструктива. Мол, протест предъявлен, пора и программу сформулировать. Одни злорадствуют по поводу этой неспособности, другие огорчаются.
Но и учебники про культуру революционных масс врут, и ситуация совсем другая. Такой протест может дать массовость (что уже удивило), но не дает монолита и консолидации. Интернет-активизм, как и частная борьба за потребительские права, изначально имеет индивидуалистскую природу.
Если понимать источники протеста так, то подступающее разочарование от раздробленности неоправданно. Огорчаться не стоит, у нынешнего протеста нет и не может быть программы или лидеров. Как и нет в политическом понимании единого движения. Есть только движуха, для многих вообще перфоманс, флэшмоб и фан.
Это лишь волна, которая может вынести наверх идеи, политиков. Дальнейшее уже зависит от них. Впрочем, они тоже будут кое в чем нуждаться
Источник Московские новости | 
